Даёшь садо-мазо! Если вы смотрели ИП, то можете провести аналогию с отношениями Рамси и Миранды. Если не смотрели, не беда. Розмари – истинная фанатка, болезненно влюблённая. Собачья верность и послушание прилагаются. Именно поэтому она в курсе всего, что происходит с Аттикусом. Она – его доверенное лицо. В школе он не подпускал её слишком близко, однако постоянно подогревал её интерес, потому что уже тогда знал, что такую возможность упускать нельзя. После школы он начал встречаться с ней чаще, постепенно формируя в ней интерес к идее о чистоте крови, подстраивая Роуз под себя, а она и не сопротивлялась. Когда время пришло, он посвятил её в свои планы, уже зная, что она во всём с ним согласится и безоговорочно за ним последует.
Она лгала ради него, подставляла других, играла самые разнообразные роли – всё ради того, чтобы быть полезной, чтобы быть ближе. Когда он уходил по неотложным делам, она подменяла его с помощью оборотного зелья, обеспечивая алиби в случае чего. Розмари – послушная подстилка, она способна даже умереть за своего возлюбленного.
Что же насчёт Аттикуса – он редко проявляет к Роуз искренние чувства. Скорее, кормит её ими в награду за верную службу, словно бросает собаке кость. Имеет место быть животная страсть. Он и сам не уверен, что именно чувствует к ней, но даже если это любовь, то в весьма извращённом, грязном и болезненном виде, потому что Блетчли ни на что чистое не способен.

Вздымая листву и сухие ветви, псы мчатся сквозь лесную чащу. Раздаётся лай, жутковатое рычание, подкреплённое завываниями и хриплым дыханием. Ей некуда деваться, и она это знает. Суровая северная природа взирает на неё с презрением — в этих владениях нет места жалости или состраданию. И если ты оказалась не в том месте и не в то время… что ж, гончие не побрезгуют твоим мясом. Заливаясь лаем, словно звонким хохотом, они будут гнать тебя до самого края леса, пока твоё хрупкое тельце, наконец, не сломается о нехватку сил. Их горячее зловонное дыхание обожжёт твоё тело, слюна ядом брызнет из оскаленных пастей, острые клыки рассекут мягкую, нежную плоть... Они никогда не устанут. ОН никогда не насытится.

Она сегодня сдохнет, и она это знает. Сдохнет мерзкой, отвратительной смертью. Но она слушается своего господина, и поэтому бежит, цепляется за эту хрупкую соломинку... Её господин — страх, первобытный ужас, инстинктивно возникающий из-под самых потаённых глубин души. Страх, которого невозможно ослушаться — он ломает её разум, ломает так, что она не в силах контролировать собственное тело. СТРАХ. Здесь, во владениях Болтонов, страх носит ЕГО имя. Рамси.

- Давай же! Беги! - выкрикнул он, резко сжимая бока кобылы, от чего та громко заржала, - Я сейчас выстрелю… - захохотал, натягивая тетиву, - Даю тебе возможность спрятаться! Ну же! - прицелившись, он отпустил нить, и стрела со свистом устремилась вперёд, рассекая воздух.

Девушка вскрикнула. Резко, быстро, задыхаясь. Это была музыка для его ушей. Процесс охоты всегда был самым интересным, самым захватывающим — именно поэтому Рамси подгонял жертву, давая ей ложную надежду, заставляя бороться. Бороться без шанса на победу. Бороться, чтобы развлечь своего господина в последний раз.

Она юркнула за дерево, стрела скользнула мимо… Болтон ухмыльнулся, вслушиваясь в испуганные шаги девушки. Он чуял её страх не хуже, чем его псы. Чуял эту мрачную, густую пелену отчаяния, исходившую от неё. Она снова бежит, перебирает своими костлявыми ножками…
- Беги! БЕГИ! - кричит он ей вслед, опьянённый охотой, опьянённый запахом крови — как казалось ему. Зверь, играющий со своей жертвой в игру под названием «Смерть». В блестящих глазах, холодных, словно вековой лёд, отражалось всё то безумие садизма, всё то самое мрачное и жуткое, на что только может быть способен человек.

«Я — охотник. Ты — жертва.»

И она… спотыкается. Падает. Заливается рыданиями. Её красное, распухшее лицо больше не кажется ему таким красивым, как раньше.
- По… п…. пожалуй-ст-аа, - хнычет, содрогаясь от нехватки воздуха, голос хриплый, как у старухи, - М… мило-о-орд…
Псы обступили её, скалясь и рыча, обдавая девушку зловонным дыханием. Они — смерть, дышащая в её затылок.

- Милая, милая Беатрис… - медленно протягивает Рамси, вкушая каждое слово, ловя в каждом всхлипе девушки необычайное удовольствие, - Сиротка… - он делает наивно-грустное личико, забавляясь с того, как она мучается в неизвестности — а вдруг, господин её помилует? Вдруг? - Ты была слишком… - он отводит глаза в сторону, намеренно оттягивая момент, а затем резко меняется в лице. Становится таким Рамси, который внушал страх и ужас одним лишь взглядом или случайным жестом, - ...СКУЧНОЙ.
И она вновь заходится рыданиями, становясь ещё уродливее и, конечно же, ещё скучнее. Слёзы смешиваются с соплями и текут по её лицу, а она теперь похожа на раздутую тыкву после того, как её пару раз пнули грязным сапогом. Псы ждут команды хозяина, не давая Беатрис даже отползти в сторону, чтобы прикрыть от глаз господина столь отвратительное явление, как рвотный позыв. Её стошнило прямо здесь.

- Фу. - бормочет Рамси, когда ветер доносит до него зловоние полупереваренной пищи. - Взять её.

Наша наружность бывает порой
Столь очевидно прекрасной звездой.
Только внутри омут темной души
Горечь хранящий в безмолвной тиши.

Нарцисса Малфой - леди, известная среди англицкого бомонда как обаятельная наследница Блэк с утонченными манерами, которая вот уже год является женой уважаемого наследника рода Малфой. Воспитана, хороша, не глупа, умеет очаровать не хуже всякой вейлы, но при этом верная супруга своего мужа и гостеприимная хозяйка, несмотря на столь мрачные времена.
Казалось бы, где изъян? Или семье Блэк удалось создать тот самый алмаз, который в огранке времени и общества стал прекрасным бриллиантом? Мало кто знает, что за молчаливой красотой скрывается свой уголек в сердце, который при определенных обстоятельствах готов вспыхнуть и своим пожаром сжечь любого.

По Лютному переулку в преддверии ночи спешно куда-то направляется фигура в капюшоне. Она избегает фонарей, словно вампир прячущийся от солнца. Плащ явно одет только для того, чтобы сохранить инкогнито, ведь сегодняшний осенний день был полон тепла, словно лето решило задержаться. Фигура проходит мимо вывески магазина "Горбин и Бэркес", весьма популярного в определенных кругах, после чего оглядывается по сторонам, сверяя, что за ней нет хвоста, и... поворачивает в магазин ровно напротив. Вывеска гласит "Яды и отравы Шайверетч". Странно, что Министерство магии еще не прикрыло это место рассады весьма сомнительных товаров, если только... само Министерство не является клиентом здешних мест. Кто знает, какие методы используют за дверьми данного заведения, когда требуется урегулировать определенные обстоятельства.

Дверь отворяется со скрипом, нарушая тишину переулка. Этот скрип прорывается занозой в мое сердце, которое итак изранено определенными событиями. Виски пульсируют, донося тот бешеный ритм этого самого сердца, перепуганного от своего решения. Но решение непоколебимое, а значит сегодняшней покупке быть. Я точно верю в то, что это единственный шанс на спасение всего того, что мне так дорого. Шанс, который стоит взять во что бы то ни стало и применить, оставшись незамеченной ни для кого.

Перешагнув через порог в мой нос отдает запах гнили, от которого возникают рвотные позывы. Я прислоняю ткань капюшона к своему носу, стараясь сбавить темп дыхания. В лавке никого, даже продавца не видно. Зато со всех сторон на меня смотрят ряды склянок, по которым разлита смерть. Сложно представить, что одна жизнь человека равна всего-то какой-то бутылке, в которой смешали несколько ингредиентов.
Бомс!
Я резко вздрагиваю, выхватывая палочку с пояса и направляю в сторону звука... Всего лишь часы отбили 11 часов вечера.
На их звук вышел крючковатый мужчина, щурящийся на один глаз.
- Мы уже закрываемся. Шли бы вы отсюда.
Внутри все замерло от такого приветствия. Сконфузившись, я поспешно убираю палочку, дабы быть вежливой и продолжить разговор. Часы работы магазина предполагают еще полчаса приема клиентов - это я точно знаю, ведь за последнюю неделю проходила несколько раз мимо этого магазина.
- Добр.. - Я останавливаю свою вежливость, понимая, что она будет не к месту. - Кхм. Я никуда не уйду без нужного мне зелья.
Я вижу как торговец хмурится, но его взгляд явно не просто признак сомнения. Он пытается считать с меня информацию.
- Любовные зелья в другом конце переулка.
Моя очередь улыбаться и сомневаться в его способностях угождать тайным покупателям.
- Мне нужен яд. Сильный, быстрый, смертельный.
Лицо мужчины меняется наигранным удивлением.
- Что вы, мадам, мы не держим такого. Я не хочу провести остаток дней в Азкабане за продажу подобного.
- У вас же на вывеске написано...
- Мало ли что там написано! Это ход для увеличения продаж. Раз зашел, что-нибудь да купишь.
Разговор зашел в тупик. И правда, странно было бы предположить, что "Авада" во флакончиках продается первому встречному, так бы пол города друг друга переубивали в погоне за прибылью, устраняя конкуренцию или решая свои домашние драмы.
Что же делать? Я точно знаю, что такой товар здесь есть. Я слышала, как двое прохожих шептались про подобное, упоминая, что некий Эл Морфин рекомендовал здешний ассортимент для решения всех проблем.
Может... попробовать? Назад пути нет, я обещала себе взять реванш, а для этого мне нужно средство.
- Эл Морфин шлет вам привет. Я повторюсь, мне нужен яд.
Продавец переменился в лице. Он явно был хорошо знаком с этим Элом. Ухмылка с его лица сползла и он стал серьезнее.
- Ждите.
Оставшись снова одна, я стала прислушиваться к звукам из подсобки. Какой-то шорох, звук открывающихся дверц, потом шепот какого-то заклинания. Вестимо, ценный товар хранится под замком. Я отошла от прилавка и стала рассматривать надписи на пузырьках, стоящих на витрине. Мне казалось, что пока я в этом магазине, я в безопасности. Куда сложнее будет сейчас выйти и не попасться на глаза прохожим. Но вряд-ли кто-то рискнет ходить в такое время и разглядывать других. В их же интересах побыстрее сделать свое дело и исчезнуть прочь с этой проклятой улицы. Однако, я ошиблась. Дверь снова протяжно проскрипела, впуская чистый прохладный воздух, который тут же померк за здешним смрадом. В магазин вошел высокий мужчина. Рассматривать его мне было не удел, поэтому я поспешила побольше загородить лицо тканью капюшона мантии, при этом отворачиваясь лицом к противоположной стене.
В подсобке послышался снова скрип - хозяин вернулся из каких-то тайных комнат. Еще не успев появиться в помещении для посетителей, он начал говорить.
- Уидосорос - яд действует меньше, чем через минуту. Успеете дождаться эффекта? - Его черный юмор был бы вполне уместен, но весьма не своевременен. Это продавец понял и сам, когда появился перед прилавком и увидел еще один силуэт. Я обернулась, смотря на заветный маленький пузырек в его ладони. Лицо продавца было полно подозрений, а взгляд бегал между мной и вторым покупателем.
Дабы он не передумал, я поспешно подошла к прилавку, перехватывая пузырек из его ладони и пряча его, как в каком-нибудь романе, которые я читала, в декольте платья.
- Сколько с меня?
- 5 галлеонов и 2 сикля.
Пять галлеонов и два сикля - стоимость жизнь. Всего то? Я думала, что эта цена куда больше. Я достаю из кармана кошелек и отчитываю шесть галлеонов. Это куда быстрее, чем высчитывать точную сумму, да и хозяину неплохо бы дать поверх за молчание. Спиной чувствую взгляд второго посетителя, от этого сердце снова начинает жутко биться в груди.
Нельзя говорить... вдруг, этот некто узнает мой голос? Но нет, я ему не интересна. Он же тоже пришел по своим делам.  Успокойся. Веди себя невозмутимо. Ты выдашь себя!
Пытаюсь уговорить себя не волноваться, но от этого лишь еще больше нервничаю. В ушах словно шумовая завеса, которая сбивает с трезвости мысли. Выкладываю монеты в руку торговцу и киваю ему.
Не дожидаясь ответа, я оборачиваюсь, склонив лицо максимально вниз, так что края верхушки капюшона прикрывают глаза. Закусываю губу нервно и быстрым шагом направляюсь к двери, на выход. Незнакомец словно нарочно на пути. Я прохожу, слегка задевая его плечо, и срабатывает привычка хороших манер. Поднимаю голову, встречаясь с незнакомцем взглядом, и произношу:
- Извините.
Мир переворачивается. Передо мной не просто чужак, не просто знакомый. Передо мной отец мужа моей сестры.
Время остановилось. Тишина. Пульс погас.
Я стою, замерев, без возможности пошевелиться или вымолвить слово. Разум упорно шепчет "надо бежать"... но я словно встретилась с глазами змеи, которая держит меня гипнозом, пропитав мое тело ядом испуга.
Секунды кажутся вечностью. Одна идет за другой. И где-то на пятой я резко срываюсь с места и выскакиваю в дверь магазина, вдыхая в легкие свежий ночной воздух переулка.