Будь у Шисиня время и возможности, весь путь от Фошаня до Чэнду он бы проехал на автомобиле, пусть даже он занимал целые сутки. Нет ничего прекраснее, чем ехать по родным местам и смотреть, как изменился Китай за долгие годы. Сколько бы времени не прошло, Лу никогда не перестанет любить родину. В маленьких окнах он видит только ночной сумрак в голубой дали и темнеющее небо. А уже в аэропорту чувствует морозный воздух на щеках и приятный запах зимней свежести. Прекрасное ощущение.
Уже через час они приезжают домой. Их встречают жена Чжэньцао – Лу Суиин, трое детишек и прислуга. Встречают довольно тепло: Шисинь вежливо кланяется супруге и племяшкам. Не осквернённые порочной цепью строгих правил, малыши срываются с места, чтобы обнять гостя – и Лу искренне отвечает им. Старших племяшей он уже видел, а вот третью младшенькую ещё нет. Брат часто спрашивал, когда Лу собирается обзавестись семьёй, на что тот отвечал невнятно и уклончиво. А о неудавшемся браке с Всадником Шисинь тем более не заговаривал, не желая получить очередную долю нравоучений.
Так уж вышло со временем. Старший брат был буквально во всём лучше младшего: светило авиационного дела, отличный муж и трижды отец, да и Всадник ему под стать — насколько знал Лу, Всадник работал в сфере бизнеса. Чжэньцао был буквально лучшей копией его: успешный, амбициозный и целеустремлённый.
… но всё ещё искренне нелюбимый собственным отцом по таинственной причине. Шисинь мог только догадываться, почему Шаньи выбрал младшего, а не старшего. Но именно эта конкуренция заложила тихую вражду в отношения братьев.
Шисинь садится за стол вместе с семьёй. Слуги уже давно накрыли ужин – а Лу только рад отведать настоящей китайской еды, а не американского суррогата, который лишь носил подобное название. Дракон берёт палочки, уже предчувствуя беду – и она не заставляет себя ждать.
– Когда ты собираешься обзавестись семьёй, Шисинь? – брат сидит почти напротив, рядом с женой, и сразу атакует уже привычными вопросами. От встречи к встрече Лу слышит одно и то же.
– Я не знаю, – Шисинь не поднимает взгляд, крепко сжимает палочки, чувствуя на себе внимательный взгляд. Суиин лишь поглядывает на него периодически, как правило, она не участвовала в этих актах насилия над терпением младшего, предпочитая сохранять нейтралитет, что довольно мило с её стороны.
– А знать бы надо, ты же не можешь вечно быть один. Возвращайся в Китай, я найду тебе достойную супругу. Уверен, что твои медицинские умения пригодятся здесь, на родине. Хватит тебе спасать жизни американцев, – старший всегда знал, как лучше. Всегда предлагал решить его проблемы, не подозревая, что корень проблем находится в совершенно другом месте.
– Я не могу покинуть Ньюфорд, и ты прекрасно это знаешь, – Шисинь мог бы продолжить, но не стал. Он уже говорил много раз о своём фонде, исследованиях, о связи с Фрэнсисом, в конце концов. Вряд ли его любимый вампир согласится навсегда осесть в Китае. Но всё это было пустым звуком для брата, словно желаний Лу не существовало вовсе. Младший слышит недовольное хмыканье и тяжело вздыхает.
– Давай проведём этот Новый год без скандалов, как настоящая семья.
– Мы перестали быть семьёй в тот момент, когда ты разрушил её, – голос брата холоден, как сталь. Шисинь поднимает взгляд на старшего, удерживаясь от едкого комментария. Невольно он сжимает челюсть, чуть ли не скрипя зубами от злости. Брат всегда любил возлагать ответственность за разрушение семьи именно на младшего.
– Мне было всего лишь четырнадцать.
– Тебе было уже четырнадцать, Шисинь.
Люди склонны со временем забывать о своих проблемах и прощать близких, вытаскивая иголки из сердца. Складывалось ощущение, будто на иголке, воткнутой в сердце Чжэньцао, был рожон. Он не простил ни побег, ни равнодушие к империи Цин во время Опиумных войн, ни захоронение отца, ни отсутствие Шисиня на похоронах матери. И это лишь малая часть того, что ему не простили.
– Тогда зачем ты пригласил меня к себе, если мы не семья? Я вполне мог отметить Новый год самостоятельно, – Лу говорит спокойно, продолжает есть, но уже не чувствует вкуса еды. Старший брат хотел что-то ответить, но их разгорающийся конфликт резко прерывают.
–
Появление Фрэнсиса становится неожиданностью для всех присутствующих. Незваного гостя встречает прислуга, а лишь потом провожает к хозяевам дома в гостиную. Шисинь удивлён, Чжэньцао удивлён не меньше, причём неприятно. Когда-то давно младший уже знакомил своего Всадника со старшим братом, и эта встреча оставила неприятное впечатление у всех сторон. Кажется, уживаться с Фрэнсисом мог только Шисинь, потому что скандал вспыхнул тогда мгновенно.
Чжэньцао немигающим взглядом смотрит на гостя, сжимая палочки до белых костяшек, а потом тяжело вздыхает, обращая взгляд на младшего. Его тон обманчиво мягок, а говорит он нарочито на английском, чтобы его поняли.
– Шисинь, ты же говорил, что на семейную встречу своего Всадника не звал, – от тона Лу становится плохо, ведь брат словно бы общается с умственно отсталым.
– Ты буквально пять минут назад сказал, что мы не семья, – дракон разводит руками. А когда брови брата вновь ползут к переносице от недовольства, добавляет на китайском: – Я правда не звал его.
Быть может, Фрэнсиса призвала сюда связь: через ментальные страдания вампир понял, что его дракона могут съесть заживо, и решил помешать. Очень мило с его стороны, но ситуация лучше не станет, только хуже. Шисинь буквально хотел забиться куда-нибудь в угол, не видеть горящих глаз брата и не держать тяжесть атмосферы на собственных плечах. У него слишком мало осталось сил, чтобы пытаться примирить Всадника с братом, ведь нет возможности даже примирить себя.
Встать и уйти?
Шисинь так устал от необходимости искать компромисс со всеми, кто окружает его.
Ощущая, как злость разъедает его изнутри, Лу молча смотрит в одну точку. Он тонет в собственных эмоциях, и отвлекает его от этого тёмного моря племяшка, которая подходит и падает к нему на колени, демонстрируя, как умеет рисовать. Шисинь подхватывает её и вместе с тем где-то за гранью слышит голос Фрэнсиса. Вопрос доходит не сразу. Дракон смотрит на брошку, потом – на самого вампира и кивает.
– Очень красиво.
И мир словно возвращает прежние краски. Они всё ещё за столом, племяшка сидит на коленях с листочком в руках, брат с весьма грозным выражением лица перебирает еду в тарелке, а его жена сидит, потупив взгляд. И Фрэнсис под боком.
– К сожалению, для гостей незваных еды не подготовлено. Из еды – разве что мой брат, – Чжэньцао презрительно фыркает. Шисинь невольно проводит рукой по собственной шее. Точно, ведь брат искренне считал, что кормить вампиров кровью старших – высшей степени унижение. Благо, что дети малы, чтобы уловить суть разговора, да и вряд ли они так хорошо владеют английским. Хотя Чжэньцао называл английский языком чужеродным и мерзким, но знал его в силу работы.
Впрочем, и прогонять старший не собирался, понимая, что это будет крайне невежливо. Всё в лучших традициях гостеприимства: прислуга предлагает еду, напитки, а Чжэньцао представляет гостя своей семье.
– Это Всадник Шисиня, Фрэнсис Дэлиль, – но на лице было написано нечто: «будете плохо учиться – у Вас будет точно такой же» – или что-то в этом духе. Учитывая, что все окружающие, не считая прислугу, были драконами, вопросов подобное знакомство не вызвало. Шисинь до сих пор мысленно ругал отца за то, что он рассказал семье о происхождении Фрэнсиса и его прошлом. Слишком легко семья Лу поставила клеймо на человеке, который так изменился. Впрочем, он не был китайцем, это уже ставило крест на адекватном восприятии.
— Какими судьбами в наших краях? – Лу Суиин вежливо улыбается, обращаясь к гостю.
. Пусть они бесят друг друга, постепенно узнают, спасают другого каждый по-своему. Предлагаю начать со взаимной неприязни, плавно переходящей в “я спас твою задницу, а ты — мою, вот это поворот”. 
